Кравченко Николай Гаврилович

Однажды у входа в поликлинику мне довелось увидеть такую сценку. Бабушка тянула малыша за руку, а он уперся и, подняв голову, старательно выговаривал буквы. Так делают дети, только что одолевшие азбуку и научившиеся складывать буквы. Они старательно читают вывески, рекламы, объявления. Вот и этот мальчонка тянул « цы- ы-бы».
Бабушка, видя, что процесс чтения затянется надолго, решила помочь внуку: «Центральная районная больница имени Николая Гавриловича Кравченко». Тут же последовал вопрос: «А кто этот дядя?»- Бабушка: «Потом расскажу. Пойдем быстрее, а то к врачу опоздаем».
Я же подумала: может быть, бабушка выполнит обещанное, а возможно, в бытовой суете забудет о нем. А хорошо бы и детям, и молодежи знать, да и взрослым вспомнить не грех, за что нашей районной больнице присвоено имя Николая Гавриловича Кравченко.

*****
2 января 1985 год. До начала торжественного собрания еще далеко, а во Дворец культуры уже идут и идут люди. Это и медработники всех рангов, и представители краевого здравоохранения, районной администрации, парторганизаций, и жители города, знавшие и уважавшие юбиляра. В этот день чествовали главного врача Приморско-Ахтарской районной больницы Н.Г. Кравченко. У него двойной юбилей: ему исполнилось 60 лет и 30 лет как он был в должности главврача ЦРБ.
30 лет — это много или мало? А это как посмотреть. Вот, к примеру, стоит задуматься, почему до Кравченко так часто менялись главврачи.
С 1946 по 1955г., т.е. за девять лет, они менялись шесть раз. Думал об этом и Николай Гаврилович, а понял лишь спустя годы. Причины ухода предшественников разные, но главным было одно: масса трудно решаемых проблем и желание не потерять профессиональные навыки. Действительно, зачем иметь неприятности, нести большую ответственность, набивать себе шишки, практически не получая как главврач ничего взамен? Да еще, занимаясь организационными и хозяйственными делами, терять квалификацию?
И еще. Можно, конечно, просидеть в кресле, именно просидеть, и 30 лет. Тихо, мирно, не высовываясь, не проявляя лишней инициативы, так, чтобы и не впереди всех, но и не в конце плестись. (Ох как любят золотую середину многие руководители всех рангов!) Значит, дело не только в количестве лет занимаемой должности, а в том, что и как за это время тобою сделано.
Вот об этом и пойдет разговор на юбилейном вечере. В первой части ведущие рассказали о жизни Николая Гавриловича до его приезда в Приморско-Ахтарск, о чем мало кто из присутствующих знал.
Что же было до приезда? Конечно, рождение!
Родился Николай Гаврилович в городе Темрюке в 1925 г. Потом школа. Но окончить ее, как и большинству его сверстников, не удалось. В 1942 г., когда ему исполнилось семнадцать лет, он уже воевал.
Шли горячие бои на Кубани. Под Туапсе Николай Гаврилович был ранен. После госпиталя прошел спецподготовку и стал фронтовым радистом. А это значит все время быть на передовой. Потом вновь ранение и госпиталь, и снова на передовой под огнем врага.
Сухие факты, но сколько за ними смертельной опасности, сколько боли и крови, сколько желания победить. И победили!
Невольно вспомнилось, как фельдмаршал Паулюс, потерпев со своей армией поражение под Сталинградом, попал в плен. Позже, уезжая после освобождения в Германию, он протянул нашему офицеру немецкое издание «Как закалялась сталь» Н.Островского и сказал: « Я уже в плену прочитал эту книгу… Если бы там (он махнул рукой на запад) отчетливо представляли себе, что в Красной Армии есть много Корчагиных, в наши расчеты были бы внесены существенные изменения.»
Но книгу фашисты не читали, расчеты не сделали и не могли даже в страшном сне предвидеть, что над рейхстагом взовьется красное знамя Победы.
А ведь была еще одна война и еще одна знаменательная Победа. На Востоке. Но что мы знаем о ней? Практически ничего. Это белые страницы героической истории нашего народа, отдавшего еще сотни тысяч жизней ради последней точки во Второй мировой войне. Поэтому я с большим интересом читала воспоминания Николая Гавриловича Кравченко о войне с Японией длиною в месяц.« Всего месяц?!» — скажете вы.
— «Да, месяц». Но что психологически значило опять ехать на войну тем, кто за четыре с лишним года остался жив, ехать, когда уже отгремели салюты Победы и многие воины вернулись домой к мирной жизни? А тут стучат колеса поездов, увозящих тебя на новую войну, где каждый день, каждый час и даже каждую минуту твоя жизнь на чаше весов.
Николай Гаврилович описал лишь путь к линии фронта. Но и этого достаточно, чтобы представить, в каких условиях потом шли бои с мощной Квантунской армией. Вот этот рассказ.«…9 августа Забайкальский и два Дальневосточных фронта перешли нашу государственную границу и по договору с союзниками вступили в войну с Японией. Длилась война 24 дня ( 2 сентября Япония капитулировала). Я был на Забайкальском Фронте. На нашем участке простиралась пустыня Гоби (в переводе с китайского «пустыня смерти»), за которой начинались горы Малого и Большого Хингана. Преодолевать их было невероятно трудно. Не было воды. Августовское солнце нещадно жгло, и негде было укрыться. Ноги вязли в сыпучем горячем леске. Даже лошади не всегда могли тащить повозки, увязавшие в песке по ступицы. Тогда солдаты на руках выносили повозки и помогали лошадям.
В таких условиях наши части проходили по 50-60 километров в день, от колодца к колодцу. Но и тогда не всегда удавалось напиться, потому что к колодцу приходила большая масса людей и техники. В первую очередь вода заливалась в полевые кухни, радиаторы машин, кожухи станковых пулеметов, потом поили лошадей, и только после этого наполнялись солдатские фляжки…»
Прочитав это, подумала: если, образно говоря, преисподняя такая, то каков же был ад — уже непосредственно бой? И тем не менее наши воины выполняли завет Петра Великого: « Кто знамени хоть единожды присягал, стоять у оного до смерти должен».
И стояли, и побеждали.
О военных дорогах Николая Гавриловича и о том, как он воевал, говорят боевые награды: медали «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За освобождение Праги», «За освобождение Белграда», «За победу над Германией», «За победу над Японией», а в целом за все — медаль «За отвагу» и еще два ордена «Отечественной войны».
Война закалила характер Николая Гавриловича, а наступившая мирная жизнь дала возможность осуществить мечту: сначала окончить школу, получить аттестат, а потом поступить в институт. За годы войны Николаю Гавриловичу пришлось немало видеть работу хирургов. Там он и определил свою будущую специальность. Он будет хирургом. Им он стал, окончив в 1952 году Кубанский мединститут. По распределению попал в Приморско-Ахтарский район, а он рядом с его малой родиной. Только теперь границы этой родины расширились, так как в Приморско-Ахтарске Николай Гаврилович прожил до конца своих дней.
О второй половине жизни Кравченко, по замыслу авторов сценария юбилейного вечера, пошел своеобразный рассказ.
На заднике сцены огромная трудовая книжка, в которой всего две записи: 1952г. — принят врачом-хирургом в Приморско-Ахтарскую райбольницу и 1955 г. — назначен главврачом. Сцена же представляла рабочий кабинет Николая Гавриловича, и дальнейшее действо проходило в виде традиционной пятиминутки, в которой участвовали все заведующие отделениями больницы, руководители структурных подразделений, замы главврача — одним словом, как было в течение тридцати лет. Каждый из участников говорил, что достигнуто в той или иной службе за время пребывания Кравченко главврачом.
Вам, читатель, наверно, приходилось замечать на собраниях, совещаниях, что в какой-то момент слух непроизвольно отключается, а мысль мягко скользит по только ей ведомым путям. Так было и у Николая Гавриловича. Пока очередной руководитель рассказывал о своей службе, Николай Гаврилович вспоминал столько, что ни в какую пятиминутку не втиснешь. Мысль-то скоротечна. Мгновение — и всплыл какой-то эпизод. Вот, например, вспомнил Николай Гаврилович свое первое впечатление о городе. Выглядел он, город, в летнее и раннее осеннее время очень даже привлекательным: зеленый, чистый, улицы посыпаны морской ракушкой, домики побелены. Но это до затяжных дождей. Потом же сплошные проблемы с дорогами, переходами через них.
Однажды, возвращаясь с вызова на дом (тогда хирурги и на дом к больным ходили), Николай Гаврилович сначала потерял в грязи калоши, а потом чуть не остался без туфель. Нужно было приложить немало усилий, чтобы вытащить ноги из вязкого, как клей, чернозема. «Так, — подумал тогда он, — без резиновых сапог не обойтись.»
Лишь спустя несколько лет, в 1956г., был положен первый асфальт на главной улице и то всего лишь на одном квартале. Но с него началось благоустройство дорог и тротуаров города. Приятно было видеть, как город постепенно преображается.
Затем Николай Гаврилович вспомнил, каким принял свое хозяйство уже в качестве главврача. В 50-е годы райбольница, расположенная в центре города, имела всего три корпуса, два из них построены еще до революции. Новым было лишь терапевтическое отделение на сорок коек. При нем же «скорая помощь». При больнице и поликлиника — тогда она была одноэтажной.

А в ней, как в сказке про теремок, каких только кабинетов не было: рентгеновский и физеотерапевтический, зубоврачебный и зубного протезирования, терапевтический и хирургический с перевязкой, лор-кабинет и глазной, гинекологический! Таким же «теремком» было инфекционное отделение. Теснота, нехватка оборудования, медикаментов, медперсонала… Но что удивительно: в отделениях всегда тепло и чисто, больные накормлены, раз в десять дней проводилась смена постельного и нательного белья, а если необходимо, то и чаще. Врачи, медсестры, санитарки работали на совесть. Пока не был главврачом, это казалось естественным. Но став им, Николай Гаврилович понял, какие сложные хозяйственные и административные проблемы стоят перед ним.
Как же тут не вспомнить своих помощников и соратников, с которыми ему приходилось решать все насущные вопросы! Например, трудно представить, как бы он справлялся с хозяйственными проблемами, если бы не завхоз-экспедитор Кобецкой. Митрофан Макарович отвечал за пищеблок, склад, прачечную, дезкамеру, морг, конюшню. Он заготавливал на зиму уголь и дрова, обеспечивал пищеблок всеми необходимыми продуктами, прачечную — моющими средствами, доставал тогда дефицитные простыни, полотенца, белье, и стулья, тумбочки и многое другое. Это был очень работоспособный, дисциплинированный и ответственный человек. Многому у него учился главврач.
Пока вспоминалось одно, взгляд юбиляра невольно скользил по рядам в зале, останавливаясь то на одном, то на другом лице, давая новое направление мысли.
Вот сидит Прасковья Петровна Чугуй. Она была старшей по прачечной. Прачечная — это особый разговор. Чистое постельное и нательное белье (тогда его не приносили больные из дома, всем обеспечивала больница), белоснежные шапочки и халаты медработников (они тоже способны создавать хорошее настроение, а значит, влиять на результаты лечения) — это дело рук прачек.
Николай Гаврилович прикрыл глаза и так явственно увидел ту прачечную: две печи с встроенными в них пятисотлитровыми котлами, в которых в мыльной пене булькало белье. За ними деревянные корыта для стирки. На полу постоянно вода, поэтому настланы деревянные решетки. В помещении пар, стены сырые, трудно дышать. А четыре прачки стирают целый день. Высохшее белье тут же гладят. А утюги, утюги! Электрические в послевоенное время были большой редкостью, потому в ход шли тяжелые чугунные утюги, полые внутри. В них нужно было все время подсыпать древесный уголь. А ну-ка потягай такой утюг смену! Что и говорить, труд прачек был очень тяжелым, но что опять удивительно: Николай Гаврилович никогда не слышал от них нытья. Жаловались на что угодно: сапоги порвались, мыла мало, фартуки пропускают воду, но на тяжесть труда — ни разу.
Николай Гаврилович заходил в прачечную каждый день, после чего на душе оставался тяжелый осадок, и впоследствии старался облегчить труд прачек. На это, правда, ушел не один год. Щелк. Слух включился. Очередной выступающий говорит, что Николай Гаврилович был всегда требовательным, иногда даже резким, если на то была серьезная причина.
— Правильно говорят, — подумал юбиляр и вспомнил такой случай.
Однажды зимой у входа в лабораторию он увидел плачущую женщину.
По всему видно, что ей немного осталось до родов. Он взял ее под руку и по обледенелым ступенькам помог подняться на крыльцо. В своем кабинете усадил на стул, спросил, почему она плачет. Женщина рассказала, что ей нужно было в этот день сдать анализы. Она рассчитала, что до больницы дойдет за полчаса. Но, когда вышла из дома, увидела, что тротуар — сплошное зеркало, гололед. Добиралась чуть ли не ползком более часа и опоздала. Лаборант отказалась принять анализы и велела прийти завтра. Уговоры не помогли. Николай Гаврилович внимательно выслушал женщину, потом вызвал санитарку и попросил ее отвести женщину домой. Лаборантке же поставил условие: сходить к пациентке, извиниться и взять анализы. В противном случае ей придется искать другую работу.
Ну, так как: резок он? Прав или нет? Возможно, резок, но с тех пор на эту лаборантку не было ни одной жалобы.
И вообще, легко ли руководить почти тысячным коллективом медиков? Ведь это люди разных характеров, культуры, разного отношения к работе. Приходилось ему в свой адрес выслушивать обидные слова, но его отличала одна черта: он не был злопамятным. Все, что делал, он делал во благо человека и прежде всего во благо больного. Клятва Гиппократа не была для него пустым звуком, этаким по современным меркам рудиментом. С кого начинать требовать дисциплину, ответственность, человечность? Конечно, с себя.
Став главврачом больницы, Николай Гаврилович начинал свой рабочий день с обхода хозяйственных служб. Лишь убедившись, что пищеблок, прачечная, дезкамера, склад начали работать без происшествий, поговорив с людьми, он шел в свой кабинет. Раннее появление в больнице главврача дисциплинировало сотрудников, случаи опоздания их на работу были редкими.
Опять включился слух. Выступавший говорил, что с годами Николай Гаврилович не черствел душой, не обходил стороной чужую беду.
Память высветила случай с шофером больничной грузовой машины Михаилом Максимовичем Белым. Однажды (это было в конце 50-х годов) остановился водитель в пути передохнуть. Машину поставил на лужайке, на которой трава была густо усыпана слетевшей с проезжающих машин соломой. Пошел Михаил Максимович  полюбоваться зеркалом лимана, но оглянулся и увидел: горели и лужайка, и машина. Загорелась солома от выхлопной трубы. Спасти машину не удалось, остался лишь обгоревший остов.
О случившейся беде (машина в больнице была единственная) Николай Гаврилович узнал от приехавших шоферов. Сразу же выехал к месту происшествия. У обочины, обхватив голову руками, сидел убитый горем Михаил Максимович. Кравченко сел рядом. Слова были лишними. Так и сидели какое-то время молча. Наконец Михаил Максимович твердо сказал: «Николай Гаврилович, я машину сделаю».
Помогали восстанавливать ее всем миром. Шоферское братство сделало свое доброе дело: приносили запчасти, что у кого было, ремонтировали вместе, и все это делалось бесплатно. Через пару недель новенькая машина была готова трудиться.
По инструкции Николай Гаврилович был обязан о ЧП сообщить по инстанции, но он никому о происшествии не докладывал.
Что же сделал Н.Г. Кравченко за первые десять лет деятельности как главврач? Стал укреплять материально-техническую базу больницы. Построил двухэтажный корпус, где разместились акушерско-гинекологическое отделение и роддом, второй двухэтажный корпус, в котором теперь были администрация, клиническая лаборатория и «скорая помощь».
Остро ощущалась нехватка кадров медработников: врачей, медсестер, санитарок. И с этой задачей он справился. По численности медсестер на тысячу населения наш район вскоре оказался первым в крае. Сделано немало. Казалось бы, теперь и передохнуть можно. Но, как в песне поется, «не сидится, не лежится, не гуляется ему». Задумал Николай Гаврилович — жизнь заставляла — построить больничный комплекс, целый городок. Больше всего поражает в этой истории то, что никто его не обязывал строить, ни в планах района, ни в планах края строительство такого масштаба не предусматривалось. Это была инициатива самого Кравченко.
Для начала был заказан проект строительства райбольницы с поликлиникой. Типовых проектов немало, но надо было выбрать приемлемый для нашего города. Затем готовить общественное мнение, проводить большую агитационную работу, т.е. увлечь идеей административные органы, вплоть до первого секретаря райкома партии, встречаться с руководителями организаций, предприятий, колхозов и  совхозов, выступать на пленумах райкома КПСС, сессиях районного и городского Советов депутатов. Надо было убеждать, что нужна мощная современная база для оказания высококвалифицированной и специализированной медицинской помощи жителям города и района..
Все ли сразу приняли и поддержали инициативу Кравченко? Конечно, нет! Не сразу приняли идею многие руководители, да и жители находили аргументы против места строительства: и от центра далековато (окраина города), и над больницей будут летать реактивные самолеты (аэродром рядом), и городской транспорт туда не ходил. Но другого места для размещения больничного городка просто не было!
Вот где пригодились целеустремленность, сила воли, терпение, огромная энергия Николая Гавриловича. Но это пока лишь слова, желание, а главное — материальная база. Стоимость строительства оценивалась более миллиона рублей. Это огромная сумма, если учесть, что в то время кирпичик хлеба стоил 16 копеек, литр молока — 20, проезд в автобусе — 5 копеек. А тут миллион с лишком! Ни в районе, ни в крае таких средств не было. Что делать? Но выход был найден. Строительство должен был финансировать межколхозстрой (в него входили рыболовецкие и аграрные колхозы). Возглавлять же надлежало председателю колхоза, на земле которого будет проводиться стройка. Строительство осуществляли колхозные инженеры. Но на итоговом совещании соучастников строительства дело приняло совсем иной оборот. Председатель одного колхоза предложил:
— Давайте изберем председателем межколхозсовета по строительству больницы Николая Гавриловича. Пусть он этим занимается, а мы ему будем перечислять свою долю.
Единогласно (еще бы, такая ответственность с плеч!) Кравченко избрали председателем межколхозсовета по строительству и первым распорядителем кредитов, т.е. за все он отвечал своей головой. В итоге он стал единственным среди главврачей края, взявшим на себя строительство больницы с поликлиникой на общественных началах и не только больничного комплекса, но шестидесятиквартирного, а потом и семидесятиквартирного дома для медработников.
Что особенно, по-моему, поразит нынешнее поколение, так это то, что за руководство строительством Николай Гавриловичу не платили ни рубля, т.е. он все это делал бесплатно! Только зарплата главврача.
Сейчас таких людей иронически называют трудоголиками. К сожалению, в современный лексикон вошли обидные, даже, по моему мнению, унизительные слова: совки, трудоголики… Я согласна, что труд должен оплачиваться по достоинству. Но разве с изменением нашего общества в этом вопросе что-то изменилось к лучшему? Старшее поколение — трудоголики? Пусть так. Но это они после войны подняли из руин страну, построили Братскую ГЭС, поднимали целину, строили целые города… Что было основным двигателем? Энтузиазм и, если хотите, романтизм. Помню, как в студенческие годы, чтобы поехать на стройку или на целину, отбирали лучших из комсомольцев и как завидовали им оставшиеся. Тогда рубль не застил людям глаза, хотя хотелось и книги купить, и одеться получше. Но деньги не были главным мерилом в жизни большинства людей.
Таким был и Николай Гаврилович Кравченко. Не приобретая материальных благ, он многим жертвовал. Позже он в своих воспоминаниях напишет: «Я своей любимой профессией врача-хирурга пожертвовал, т.к. не мог обмануть надежд своих товарищей по работе, поверивших и всячески помогавших мне…» И, засучив рукава, в 1965 г. Он принялся за строительство комплекса.
Как раз об этом сейчас на пятиминутке говорил один из руководителей подразделения. А в голове Николая Гавриловича мелькало: нужно было пять миллионов кирпича, сотни кубометров леса, сотни тонн цемента, металла и труб, десятки километров электропровода» кабеля, тонны краски, технологическое оборудование. В основном все шло законным путем, но иногда в критической ситуации приходилось прибегать к нестандартным решениям. Вот, например, случился перебой в снабжении кирпичом. Нигде не мог его найти. А тут встретился он на улице со вторым секретарем райкома партии, поплакался ему в жилетку. Тот и говорит: «Завтра к нам на рыбалку приезжает председатель Крайисполкома. Заготовь письмо, приходи к 10 часам в райком. Я буду его встречать, а ты выбери подходящий момент и подходи с просьбой…»
А что было делать?! Написал, пришел, подошел… Итог: кирпич получили. Чего уж греха таить, и таким способом приходилось добывать необходимое.
Строили комплекс всем миром. В этом деле принимали участие и свободные от дежурства медработники. Каждую неделю приходили они на субботники. И люди не роптали, работали на совесть. Понимали, что не только для больных, но и для себя строят. Ведь в новой больнице условия труда будут на уровне. А работа была нелегкая, в основном подсобная. И тут Николай Гаврилович умел дать товарищам второе дыхание, был этаким аккумулятором. Бывало, в разгар работы вдруг он запевал одну из своих любимых песен. Голос у него приятный, чистый. В пустом здании акустика отличная. Он запел на первом этаже, а песню подхватывали на всех. Так с песнями и заканчивали субботники.
Да разве только о стройке приходилось думать главврачу? Взять хотя бы комплектование кадров. Профессий на свете множество, а вот таких, куда нужно идти только по призванию всего три: врачи, учителя, священники. Но я думаю, что еще и юристы. Ведь от них зависит судьба, жизнь человека. Здесь сразу видно, случайный ли ты человек в этой профессии или сердце позвало. Вот Кравченко и подыскивал таких врачей, чтобы им сердце велело помогать людям по совести, а не корысти ради.
Славилась врачами наша ‘больница. Вот лишь некоторые из них: Алексей Лазаревич Марийко, 20 лет возглавлявший хирургическое отделение райбольницы, отличник здравоохранения. В условиях провинциальной больницы он провел уникальные операции на сердце с ножевым и огнестрельным ранением.
За это награжден орденом Трудового Красного Знамени. Имеет медаль. «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». Анна Александровна Копач, заведующая терапевтическим отделением, награжденная медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», кавалер ордена «Трудового Красного Знамени». Главврач детской поликлиники Ада Васильевна Шевченко, начмед ЦРБ, отличник здравоохранения, имеет орден Трудового Красного Знамени и медаль «За доблестный труд в годы ВОВ». Мария Тимофеевна Веретенникова, один из лучших руководителей поликлиники, награжденная медалью «За доблестный труд в годы ВОВ». Окулист Юлия Тихоновна Букреева, имеющая боевые ордена и медали, отличник здравоохранения. Надежда Яковлевна Васильева, возглавлявшая акушерско-гинекологическую службу района. Виноградов Валентин Станиславович — правая рука Кравченко, отличник здравоохранения, почетный житель нашего города. Славилось наше травматологическое отделение, где трудились хирурги-травматологи Требухин Ю.К., Селезнев В.П., Вышеславцев МБ. и другие. На краевых смотрах медицинских учреждений это отделение неоднократно занимало первые места, награждалось переходящим Красным Знаменем, Почетными грамотами. Отделению было присвоено звание «Коллектив высокой культуры труда».
Этот список можно продолжать и продолжать. В нем не только врачи, но средний и младший медицинский персонал.
Была большая проблема с медсестрами. Как же ее решил Кравченко? По его ходатайству было открыто вечернее двухгодичное медучилище. Вечером девушки учились, а днем работали санитарками до получения диплома.
Для Кравченко не было больших и малых дел. Всему он отдавался всей душой, будь то хор медработников, группа туризма или музей истории здравоохранения района, боевой и трудовой славы. Заведующей он назначил добросовестнейшего человека, Полуянцеву Д. М.
Традиции, заложенные Николаем Гавриловичем, свято чтят и сейчас. Ныне заведует музеем — тоже на общественных началах — медсестра ЦРБ Чумак М.Р. Она бережно хранит материалы музея и все время пополняет их новыми.
Есть такое выражение: гореть на работе. Так вот это в полной мере и прямом смысле относилось к Николаю Гавриловичу. Работая главврачом района, ведя огромное строительство больничного комплекса, большую общественную работу (депутат районного Совета депутатов, член райкома КПСС), он забывал об отдыхе, о своем здоровье. А оно стало резко ухудшаться: изменился цвет лица, появился кашель, мучила бессонница. Пришлось обследоваться. Диагноз неутешительный: туберкулез. В 1972 году лечился в туберкулезном санатории в Теберде. Болезнь отступила.
Тут бы пора подумать о себе, семье, перейти на более спокойную и менее ответственную работу. Но не таков Николай Гаврилович. Мысли о незавершенном строительстве больницы одолевали и днем и ночью. От себя, как говорится, никуда не уйдешь. И он опять включился в стройку.
Комплекс был сдан в эксплуатацию в 1975 году, а в проекте уже значился хирургический корпус. В 1984 г. вступил в строй и он.
Что же приобрел наш город и район в результате четырнадцатилетнего строительства больничного комплекса? Больница стала 620-коечным стационаром. В нем работали одиннадцать специализированных отделений, в которых лечились жители не только нашего района, но и соседних. В поликлинике проводился прием больных по 31 специальности, полностью обеспечивалась потребность кровью всех медучреждений района. Строго следили за диспансеризацией населения. Решена проблема с медицинскими кадрами. 160 медработников имели высшее образование, свыше 400 — со средним специальным. Для медработников построено два пятиэтажных дома. Приморско-Ахтарская районная больница стала одним из крупнейших и лучших лечебных учреждений края.
А что для себя приобрел Николай Гаврилович за эти годы? Кроме болезни, ничего. Ворочая огромными деньгами, имея в своем распоряжении массу строительных материалов, он ничего не построил для себя, жил в казенной типовой квартире. Можно сочувственно улыбнуться: имея водительские права, он так и не приобрел автомашину.
Это был честнейший человек, к рукам которого не прилипло ни одной государственной копейки. Об этом знали руководители района, и им никогда не приходила в голову мысль проверить расходование денежных средств, отпущенных на строительство больничного комплекса.
Единственное богатство Николая Гавриловича — библиотека. Книги он собирал всю жизнь, в чем помогала ему верная спутница жизни жена, педагог по образованию, директор школы. Лидия Андреевна была таким же честным, бескорыстным человеком, очень добрым и отзывчивым. Она всегда была ему надежной опорой в самые трудные минуты жизни.
Вот она сидит, милая Лидушка, в первом ряду, изредка поднося к глазам платочек. Николай Гаврилович понимал, что жизнь ее не была легкой, много забот и переживаний выпало на ее долю. За ее терпение, понимание, поддержку он ей бесконечно благодарен. Он с любовью смотрел на нее со сцены, мысленно гладил по волосам, обнимал за плечи…
Но тут «пятиминутка» закончилась. Начались поздравления юбиляра. После каждого приветствия хор медиков пел любимые песни Николая Гавриловича, а в конце вечера ведущая Мария Романовна Чумак попросила юбиляра спеть ему самому свою любимую песню. Зал замер. Николай Гаврилович запел. Сначала голос немного дрожал, но потом окреп и над залом полилась мелодия песни «Где-то на сопках багульник цветет.» Ее подхватили на сцене и в зале.
По законам композиции в рассказе есть наивысшая точка напряжения — кульминация. Бывает она и в жизни человека. По ходу действия этот вечер и был кульминационным у Кравченко. Но нет правил без исключений. Такой взлет был еще раз у Николая Гавриловича. Отмечалось столетие районной больницы. Выступая в переполненном зале ДК на торжественном собрании по случаю этой даты, Николай Гаврилович сказал: «Я прекрасно понимаю, что такой большой аудитории в моей жизни больше не будет, и хочу поблагодарить за хорошую работу всех, с кем мне пришлось работать, и повиниться перед теми, кого, возможно, я когда-то чем-то обидел…»
А затем выступил глава администрации района и зачитал решение Совета депутатов района о присвоении больнице имени Николая Гавриловича Кравченко, заслуженного врача РСФСР, отличника здравоохранения, орденоносца Трудового Красного Знамени, Почетного гражданина города Приморско-Ахтарска.
«…Зал взорвался несмолкающими аплодисментами и встал. К горлу подступил комок, стало трудно дышать и, сдерживая слезы, я встал, приложил руку к сердцу и поклонился залу».
Этим воспоминанием закончил Николай Гаврилович свои «Больничные зарисовки», хранящиеся в музее ЦРБ.
Как же оценить жизнь Николая Гавриловича Кравченко? Он не сделал научных открытий, не совершил героического подвига в какой-то критический момент. Он просто строил. Но этому он отдал лучшие годы своей жизни. Конечно, у него были единомышленники, помощники, но все равно это он был инициатором, первым, осуществившим грандиозный по масштабам не только района, но и края замысел. Так разве многодневный и многолетний труд не является подвигом?!
Он — подвижник в самом высоком смысле этого слова.